Лев Гумилёв: Судьба и идеи - Сергей Лавров

"Автор считает неконструктивным деление научных работ на академические (трудно читаемые) и популярные (легковесные). Любую сложную проблему можно изложить живым и ясным языком, не снижая научной значимости. "
Л. Гумилев

Так писал Лев Николаевич в одной из заявок на будущую книгу, и это было его неизменной позицией, которой он старался держаться. С ней легко соглашаться, но, увы, куда труднее реализовать. Передо мной весь "блок" его книг, и в каждой интереснейшие, нестандартные, порой и очень спорные идеи. Попробуй, изложи это "живым и ясным языком", да еще и "не снижая научной значимости". Передо мной фотографии, которые увидит читатель этой книги, и многие из них публикуются впервые, от детских – благополучных, с обоими родителями или одной матерью (уже после 1921 г.), до лагерных, страшных, а потом уж снова благополучных – конца 80-х гг., каким мы видим его на телеэкране. Это – вехи судьбы сложной и ломаной, трагичной и творческой. При этом огромные отрезки ее совсем "затемнены" для нас, они "дешифрируются" лишь иногда по каким-то письмам "туда" или "оттуда", воспоминаниям чьим-то еще. Но сначала – до того, один законный вопрос...